СТАТЬИ
«Я - жадина, жадина-говядина!»
Маша Старцева - девушка с дымчатыми глазами и пушистыми ресницами. Та самая, в которую были влюблены Петров, Васечкин и вся детская аудитория, обожающая этот фильм. "Петров, скажи? - Да, несомненно". Теперь Васечкин живет в Питере, занимается постановкой танцев, Петров снялся в паре эпизодов "Агента Национальной разведки". А Маша - Инга Ильм. Большая девочка, взрослая актриса. Играет в театре, снимается в кино, ведет политические новости, устраивает вечеринки для друзей и регулярно катается на Ибицу. И все потому, что страшно жадная до эмоций. Хотя факт: сколько у людей забирает, столько же им потом и отдает.- Петров и Васечкин, Маша Старцева - видимо, первое, о чем тебя спрашивают?
- Это мой крест. Я бабушкой старой стану, а меня все про Петрова с Васечкиным будут спрашивать. Тогда я о славе ничего не знала. А до сих пор приятно (или неприятно уже?), встречать людей, которые говорят: "О! Вы мой секс-символ детства".
- Ну и где сейчас те звездные дети? Засветились же единицы...
- Ну почему. Красная шапочка до сих пор на ТВЦ. Васечкин был директором детского музыкального телевидения в Питере, потом ушел в семью, как-то затерялся.
- А актерская карьера?
- Я, пожалуй, единственная девочка-актриса, да.
- И такая непростая. В самом расцвете юности поехала в Нью-Йорк...
- Да, я уезжала, училась в актерской школе Ли Страсбурга. Спустя три года сыграла его дочку.
- Не было мысли остаться, податься в Голливуд?
- Ни в коем случае. Я ненавижу Америку. Там очень прагматичная жизнь, полностью построенная на причинно-следственной связи. Жутко сознавать, что все спланировано: "Через два года у меня будет машина, еще через три года это и вот это, и я прекрасно знаю, что произойдет в ближайшие десять лет". Может быть, я что-то и хотела знать, но не до такой степени. И самое забавное, все ребята, которые со мной уехали (Егор - он же Васечкин, который занимался там танцами, писатель Дима Липскеров), вернулись. Дима Липскеров вообще экстравагантно - напился, занял триста долларов и улетел в Россию.
- Говорят, в Нью-Йорке ритм жизни в десять раз быстрей, чем в Москве...
- Город уникальный, он не спит никогда. В пять утра можно купить свежую газету, цветы, фрукты, поболтать с соседями, встретить знакомых, с которыми вчера были в кино. Все очень приятно, но там не место мечтателю.
- А как там обстоят дела с ресторанами?
- Очень хорошо. Я даже работала в одном ресторане. Была, что называется, "хостес" - администратором. И довольно жестоким "хостес". Бутерброды у нас стоили 10 у.е., что для Америки очень дорого. Я подчинялась строгому указанию (а я очень буквальный человек) - кто закажет меньше, чем на три доллара, не имеет права у нас находиться. Когда пришел Шон Коннери и попытался сказать, что будет только кофе, я ответила: "Нет". Он сказал: "Я Шон Коннери!", а я: "Нет, не будет ни кофе, ни воды". Еще в мои обязанности входило заботиться об официантах, следить, чтобы клиентов рассадили правильно, по-честному. Ведь всем хотелось сидеть у окошка и никому около двери. Приходилось заставлять, указывать. Школа жизни феноменальная. Мне потом сказал главный менеджер, что вместо меня взяли трех людей. - А флирт?
- Там очень жесткий контроль. До смешного: например, одного служащего уволили только за то, что он мне пересказал кино, которое посмотрел. Зато там в ресторанах нет напряжения, посетители чувствуют себя комфортно и хорошо и заранее уверены, что о них позаботятся.
- Как называлось место, где ты работала?
- Деликатесное что-то такое. Бутербродная для буржуазии, их Макдональдс. А вообще там много умопомрачительных ресторанов. Есть такие, где комнаты перетекают одна в другую, причем в каждой абсолютно разные дизайн, атмосфера. Переходишь, как будто меняешь миры.
Иное заведение оформлено в стиле хай-тек с прозрачными висячими плоскостями, синими, красными пространствами и одновременно все уставлено свечами, т.е. абсолютно живой свет. В одном кафе, где при тебе готовят душистые булочки, посетители усаживаются за один большой стол. В начале вечера ты никого не знаешь, а в конце у тебя новые знакомые.
- Ты вернулась - и что привезла оттуда? Чему научилась?
- Могу сказать, что все ребята, которые там побывали, сейчас очень хорошо живут. Я думаю, там я поняла, что самое главное для меня. Дружба, любовь, театр.
- Но ты не только в театре, а еще снимаешься в кино и работаешь на телевидении...
- А я жадина, жадина-говядина. Я ничего не хочу оставлять. Дела, в которых я занята, - это огромное количество проектов. Вечеринки для друзей, передачи. Я постоянно нахожусь в 24-часовом рабочем дне. Это, на самом деле, мне очень мешает сконцентрироваться. Когда знаешь, куда идешь, все гораздо проще. Вот сейчас у меня был очень приятный момент концентрации - я целый месяц работала только как ведущая новостей. На канале М 1. Это Городская Дума, все, что касается Москвы: как помочь пенсионерам, почему Ремизов ругается с Чубайсом…
- И ты в курсе всего?
- Конечно, я ориентируюсь. Читаю журналы "Деньги", "Власть", "Коммерсант". Я известна как достаточно живой человек. А диктор, если и не робот, то права на оценку не имеет точно.
- А некоторые себе позволяют.
- Ну, да. Это новая школа. Как научиться переживать в кадре. Если некоторые дикторы учатся переживать в кадре, то я учусь не переживать. Быть хладнокровной, умной, логичной.
- Как Миткова?
- Нет, мне нравится наблюдать, как работают дикторы на CNN. Которые активно жестикулируют и растягивают рот (гримасничает). На них забавно смотреть. А Миткова - очень серьезный человек. Мне, может быть, хочется быть похожей на Наоми Кэмпбел. Но она черная, высокая, живет в Америке, она миллионерша и у нее проблемы с психикой. Поэтому, может, и хочется быть похожей, но это невозможно. Я не знаю своих прообразов, знаю, что главный редактор новостей - сам режиссер - нашел меня через десять лет после того, как я снялась у него в кино.
- Актеры, режиссеры бегут на ТВ. Это уже тенденция?
- В театре твой труд укладывается в год, полгода, в кино это может быть пять лет. И только через пять лет, когда ты уже перегорела, устала, когда тебя это больше не волнует, зритель получает продукт. Шока нет, ты отошел. А на ТВ все моментально: сейчас я говорю - сейчас вы это видите. Это реальность, которая, как ни банально звучит, может формировать мнение, сознание.
- А что с Открытым Проектом?
- Мы с Димой Марьяновым ведем на ТВЦ передачу о театре. Сейчас у нас отпуск. Завтра уезжаю на Ибицу.
- Везука. Забыла спросить, кто твоя киногероиня?
- У меня был период, когда я играла сплошных инвалидов. То у меня не было ножек, то зрения. В общем, не бей лежачего. И потом в какой-то момент в театре у меня появились очень интересные роли. Я играла совершенно разных женщин из рассказов Сэлинджера. Тетеньку, которая спит с другом мужа и вся такая роковая особа. Ужасную алкоголичку, дурочку из "Ляпы-Растяпы". И абсолютно сумасшедшую, из другого мира, девушку лет 14-ти, влюбленную в парня, который уходит на войну.
Недавно меня приглашали в кино, но я не согласилась, потому что это было связано с моей репутацией. Столько лет я работала на репутацию любительницы мужчин, после этого играть лесбиянку как-то не хочется. Кино интересное, его делают американские продюсеры, снимают в России. Про русскую журналистку, которая попадает в феноменальную ситуацию. Боевик, очень забавные диалоги, талантливо написано, актеры все наши. Но я не смогла, посоветовалась с друзьями. Прозвучала даже такая мысль: "Представь, что ты - это я".
- Много интима?
- Не могу сказать, что прямо клубничка. Но тема пролегает красной нитью. В конце все заканчивается словами: "И длится поцелуй, долгий, как сон". Кино - вообще опасная штука. Как говорила Раневская: " Это то же самое, что плевать в вечность". Пленки-то остаются.
- У тебя есть сын. Не хочешь, чтобы он снялся в каком-нибудь детском фильме?
- Никогда. На самом деле, кино для детей - большая психологическая травма. Я думаю, никто из снявшихся в детстве в кино, не отдаст своих детей туда же. Если начистоту, то они все признаются, что были травмированы. Страшно, что ты получаешь то, что хотел, но не заслужил. Что бы ты потом ни делал, относиться к тебе будут по-другому. Те ребята в классе, которые не давали раньше списать, вдруг в один день начали давать списывать. Люди в троллейбусе, которые обычно толкались (а я не изменилась, я такой же человек!), вдруг начали уступать место. С какой стати? Какой человек я был до этого, какой сейчас? Я была настолько ошарашена тем, что не я, а весь мир изменился вокруг меня, что с тех пор жила в таком легком подозрении. Мне все время казалось, что если со мной кто-то разговаривает, то делает это почему-то и зачем-то.
- Ты, что называется, в Тусовке. Что это за "волшебное чувство"?
- Я везде, везде, где весело. Иногда приходишь в какое-нибудь место и думаешь: "Слава Богу! Ни одного знакомого лица". А иногда заедешь, оглянешься: "Слушай, нет никого, поехали отсюда". Мне очень нравятся такие смешные связи - ой, связи! - тонкие ниточки, которые перекидываются от одних людей к другим. Ты можешь наблюдать за человеком, даже не общаясь с ним год, два. Видеть его жизнь, как она проходит: вот здесь у него хорошо легло, здесь плохо. Причем даже не знаешь, как его зовут. Смотреть на таких людей я обожаю. Это моя прикладная психология, ведь помимо всего, что я делаю, я еще учусь на психологическом факультете. Я просто наблюдаю и могу это использовать. Я актриса.
- Это важнее, чем знакомство?
- Конечно, в общении я часто знаю, как и чем все закончится. Это моя профессия. Я смотрю на человека и представляю, что у него произошло до и что будет после, как он спит, как выглядит, во что одет, как смотрит на тебя. И всю информацию, которую я, в принципе, собираю, вечером отдаю зрителям. Все по-честному: за что покупаю, за то и продаю.
- Где тебя можно застать вечером?
- Очень люблю "Экипаж". Это самый первый закрытый клуб в Москве. Здесь приятно ужинать со старым приятелем или со старой подругой. Все ностальгическое, никто не мешает, не шумит и не кричит над ухом. Если мне хочется посмотреть, как живет тоскующая молодежь, я иду в "Пропаганду". Это люди, которых я, к сожалению, немножко презираю. По той причине, что они праздные, не прочитали ни одной книжки, не сделали ни одного собственного вывода. Нахватались по верхам, научились общаться - и вот они здесь.
Далее "Джусто": во-первых, самые вкусные суши в городе (за исключением, может, исключительно дорогих ресторанов), во-вторых, я влюблена в это место еще с тех пор, когда там был бильярд и каменные стены. "Мост" мне нравится, потому что красивый. Хотя хорошо бы еще придумать, что там делать. Там как-то все непродуманно, толпа собирается, скучно. "Цеппелин" обожаю. По иронии судьбы я встречаю там таких людей, которых я больше всего на свете хотела встретить. И уже не верила, что встречу. Это просто счастье.
Беседовала Алла Гугель, 07.09.2001
Вы можете поделиться этой страницей!
Просто выделите фрагмент текста или нажмите на кнопку: